Строительство ДнепроГЭСа

В начале строительства центральной фигурой на Днепрострое был грабарь. Тысячи людей этой специальности трудились на самых различных гидротехнических объектах; они вынули и переместили своими однолошадными повозками целые горы земли. Но к моменту выполнения основных работ положение на строительстве коренным образом изменилось. Впервые в практике отечественного гидростроения была применена новейшая техника. Если для Шатурской электростанции котлы по указанию В. И. Ленина были сняты с броненосца, а на Кашире порой гвозди приходилось делать вручную, то ко времени сооружения Днепрогэса у нашего государства уже нашлись средства для приобретения самого совершенного оборудования и механизмов. Многие промышленные предприятия страны включились в соревнование за почетное право получить заказы Днепростроя.

Уже к концу 1927 года первые строительные механизмы вступили в действие. А в разгар строительства на Днепрострое работало 60 паровозов, более 200 железнодорожных платформ, около ста думпкаров, 12 паровых и электрических экскаваторов, 30 паровых кранов, 17 вантовых и жестких дерриков.
Обилие новой техники потребовало создать собственную производственно-ремонтную базу. Цеха центральных механических мастерских (котельный, сварочный, литейный и другие) по своей оснащенности не уступали цехам машиностроительного предприятия.

«Можно смело сказать, и это признают и иностранные специалисты, что Днепровское строительство оборудовано так богато, как немногие заграничные постройки»

— отмечал в одной из статей Александр Васильевич Винтер.

Днепрострой стал первой в стране массовой школой высокомеханизированного строительства. И справедливо в его большую заслугу ставится то, что здесь сумели не только увлечь пафосом строительства тысячи и тысячи рабочих, в большинстве пришедших из деревень, но и научить их, привыкших к сохе, топору и кувалде, управлять самой совершенной по тем временам техникой. Уже через каких-нибудь полгода работ крановщики, экскаваторщики, машинисты станков глубокого бурения начали перекрывать нормативы, указанные в технических паспортах многих зарубежных механизмов.
Газеты писали:

«Высокой технике Америки даны советские поправки!» «Мы здесь организовали дело на основе новой техники,— говорил С. В. Косиор на сессии ВУЦИК, состоявшейся на Днепрострое,— и этой техникой овладели».

Характерной особенностью Днепрогэса является также и то, что к его строительству приступили только после окончательного утверждения детального проекта, а составления сметы. Благодаря этому работы велись планомерно, основательно и бесперебойно.

Но своенравный Днепр преподносил строителям свои сюрпризы. Не так просто было опускать в беснующуюся реку брусчатые клети ряжей, создавать из них перемычки, выполнять бетонирование. И тут успех дела решал энтузиазм масс. За наибольшее количество уложенного бетона соревновались бригада с бригадой, участок с участком, берег с берегом.

«Каждый вечер, — вспоминал начальник гидротехнического отдела И. И. Кандалов, — на бетонных заводах левого и правого берегов вспыхивали световые сигналы, возвещающие о количестве уложенного бетона. В сумерках к берегам Днепра сходились толпы людей, многие из которых даже не имели прямого отношения к строительству, чтобы своими глазами увидеть эти сигналы». В холодный сентябрь 1929 года днепростроевцы уложили за месяц 57 ООО кубометров бетона. Был перекрыт высокий показатель, достигнутый американцами. Днепрострой вступил в полосу мировых рекордов. 1930 год вошел в летопись Днепростроя как «год большого бетона».

По расчетам технического совета в плотину, ГЭС и шлюз надлежало уложить за сезон 300—350 тысяч кубометров бетона. Управление строительством утвердило первоначально план в 417 тысяч кубометров, а позже, скорректировав его в соответствии со сложившимися обстоятельствами, довело до 427 тысяч кубометров. И вот тогда на Днепрострое впервые прозвучало слово «встречный».

Убедившись В могучей силе социалистического соревнования и рабочего энтузиазма, строители округлили цифру сезонного плана до 500 000. Эту цифру можно было увидеть всюду, буквально на каждом шагу: на доске производственных показателей и кабинах паровых железнодорожных кранов, в рабочих поселках и на бортах думпкаров. Коротко и понятно: «Даешь 500 000!»

«Это несерьезный разговор,— заявил глава американской консультации мистер Хью Купер.— Уложить 500 тысяч кубометров — все равно, что на один доллар выиграть пятьсот...»

Но многотысячный коллектив днепростроевцев, вдохновленный коммунистами, выиграл решающую битву за бетон. Встречный план был выполнен почти за месяц до окончания года. Всего за сезон в гидросооружения было уложено 518 тысяч кубометров бетона. В тот памятный декабрь тридцатого года Михаил Кольцов писал о днепростроевцах в «Правде»: «Они делали плотину, а плотина делала их». Имена ударников Днепростроя — девушек-бетонщиц Марии Велик и Марии Жуковой, крановых машинистов Павла Бурбэ и Дмитрия Беляева, плотника Петра Думкина, машиниста паровоза Афанасия Дмитрусенко, водолаза Павла Орова и многих других знала вся страна. Гордостью всей днепростроевской комсомолии была бригадир бетонщиц Женя Романько. Своим энтузиазмом и исключительно новым, ни с чем не сравнимым опытом Днепрострой привлекал внимание выдающихся деятелей науки I культуры. На стройке побывали Максим Горький, Владимир Маяковский, Александр Фадеев, Алексей Новиков-Прибой, Мате Залка, Анри Барбюс, Александр Довженко. Родным домом была стройка для писателя Федора Гладкова, поэтов Владимира Сосюры и Александра Безыменского. Впоследствии и сам Днепрострой пополнил ряды литераторов своими воспитанниками — Яковом Башем, Миколою Нагнибедою и другими. Днепрострой стал одним из главных героев советской литературы.

Литература: "Огни Днепростроя" (фотокнига). Киев, «Мистецтво» 1980 год.