День рождения Запорожья

Тяжелые старинные тома, на которых словно осела «седая пыль времен», порой таят прелюбопытнейшие факты. Вот что можно прочитать, например, на странице 384-й первого тома энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона:

«Александровск — уездный город Екатеринославской губернии при Мокрой Московке, в двух верстах от Днепра, ниже его порогов, и при Лозово-Севастопольской железной дороге, имеет большие складочные магазины, но значительной торговли не ведет, насчитывает (1885 г.) 6707 жителей».

А несколько раньше, в шестидесятых годах прошлого века, писатель А. С. Афанасьев-Чужбинский отзывался об Александровске так:

«Находясь над Днепром, он никак не мог сделаться лучше порядочной деревни и, перебиваясь кое-как своей грошовой торговлей.., не представляет ничего утешительного даже для голодного путника».

И в начале двадцатого века Александровск по-прежнему оставался пыльным, сонным заштатным городишком. Было в нем тогда всего один-два трехэтажных дома, с десяток двухэтажных, остальное — подслеповатые, приземистые халупки да глинобитные хаты. Слабо развитая промышленность находилась в основном в руках иностранцев. Могучий Днепр люди не могли как следует использовать: мешали гранитные клыки порогов…

Казалось, ничто не в силах разбудить здешнее сонное захолустье.

Великий Октябрь всколыхнул всю огромную нашу страну от края и до края.

Речь о новой жизни Александровска шла в 1920 году в Москве. О будущем города у Днепровских порогов говорил на Восьмом Всероссийском съезде Советов Владимир Ильич Ленин.

Он говорил, разумеется, о грядущем всей великой страны, но в том числе и о прекрасном Завтра мало кому известного тогда Александровска. В гениальном ленинском плане ГОЭЛРО нашему городу отводилось отнюдь не маловажное место. Вот что сказано в плане:

«… Для обслуживания Приднепровского района, Криворожского района и северной части Таврической губернии предположено соорудить мощную гидроэлектрическую станцию у города Александровска».

И далее в ленинском плане эта идея обосновывалась весомо и конкретно:

«Одним из наиболее выгодных и мощных источников энергии является порожистая часть Днепра. Ряд крупных падений реки на протяжении между Екатеринославом и Александровском и выгодная конфигурация берегов делают возможным использование этого падения в одном пункте, что значительно уменьшает стоимость сооружения в переводе на единицу мощности и в то же время создает возможность суточного и годового регулирования запасов воды, что позволяет использовать большее количество воды в турбинах. По предварительным подсчетам, объединение гидравлических сооружений у Кичкасских порогов у Александровска в виде одной плотины с напором при нормальном горизонте до 35 метров дает возможность получить на валу турбин до 820 тыс. лошадиных сил…»

Когда Ильич с трибуны съезда Советов увлеченно говорил о великой программе электрификации, вся Москва была погружена в темноту. Пришлось отключить всех потребителей электроэнергии столицы, чтобы осветить зал, где проходил съезд, и огромную карту электрификации страны, у которой стоял на трибуне Ленин.

Всемирно известный писатель-фантаст Герберт Уэллс, побывавший в Москве в том же году и беседовавший с Лениным, нашел план ГОЭЛРО «электрической утопией», а Ленина считал «кремлевским мечтателем». Богатая фантазия Уэллса не помогла ему увидеть будущее России, его ослепили голод, нищета, разруха — «мгла», которая, по его убеждению, окутала страну. Об этом он писал в своей книге под довольно красноречивым названием «Россия во мгле».

А Ленин сквозь эту «мглу» в темной и голодной Москве увидел победное сияние электрических солнц на бескрайних просторах нашей Родины. О будущем он говорил ясно и конкретно,— так, словно оно стояло перед его глазами, потому что за страницами плана ГОЭЛРО он видел величественные корпуса электростанций и заводов, новые светлые города и поселки, тучные нивы и богатые артельные фермы, видел счастливые лица людей, управляющих разумными могучими машинами.

Буднично и деловито говорится в ленинском плане:

«Александровская гидроэлектрическая станция будет обслуживать… крупный промышленный центр, который, без сомнения, создастся в непосредственной близости станции…»

Слышите? «Без сомнения!»

В то трудное, тревожное время, в голодной, нищей, разоренной войной стране Ленин, авторы великого плана не сомневались в том, что новый город, крупный промышленный центр у Днепровских порогов, будет! Уже тогда они думали и о более далеком будущем этого города и его гидростанции.

«Дальнейшим регулированием Днепра выше Екатеринослава и устройством дополнительных водохранилищ мощность Александровской установки может быть доведена до 1300 тысяч лошадиных сил»—сказано в плане ГОЭЛРО.

Запорожье, если смотреть на него глазами историка, совсем еще молодо — в 1970 году мы отметили 200-летие города.

А что для истории два века? Но прошлое нашего края богато славными и многолетними традициями…

Когда-то звенела земля запорожская песнями казацкой вольницы, жили здесь подобные знаменитому Тарасу Бульбе могучие люди, о которых писал великий Гоголь: «Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу!» Творили историю Запорожья такие выдающиеся свободолюбцы, как, скажем, Андрей Иванович Желябов, один из руководителей «Народной воли», готовивший в Александровске взрыв царского поезда. Немеркнущие страницы вписали в историю города рабочие Александровска кровью своей на баррикадах в декабре 1905 года…

Но история нового Запорожья, Запорожья социалистического, начинается с Восьмого Всероссийского съезда Советов. Именно ленинский план ГОЭЛРО дал начало славе нашего Запорожья, дал начало тому впечатляющему взлету, который преобразил запорожский край. У колыбели нового города стоял гениальнейший из зодчих — Ильич.

И думается, декабрьский день 1920 года, когда на съезде Советов был принят план электрификации, названный Лениным «второй программой партии», мы должны отмечать как день рождения Нового Запорожья.