Время, вперед!

В Запорожском областном краеведческом музее посетители подолгу задерживаются у протянувшейся на полстены яркой фотопанорамы строительства Днепрогэса. Огромные, еще не достроенные бетонные бычки плотины, массивные контуры будущего здания гидростанции, гигантские трубы, по которым хлынут к турбинам воды Днепра, и совсем маленькие на фоне грандиозных сооружений фигурки людей на дне котлована…

Ленинское слово всегда неразрывно было связано с делом. Уже в 1921 году, вскоре после съезда Советов, была создана изыскательская организация Днепрострой. Началась подготовка к великой стройке. Владимир Ильич лично следил за ходом этой работы. 10 августа 1921 года он подписал постановление Совета Труда и Обороны.

В феврале 1927 года при Совнаркоме СССР было организовано управление Днепростроя. А 14 марта того же года на гранитной днепровской скале взвилось кумачовое полотнище с надписью:
«Днепрострой начат!».

«1927 года, 8 ноября, в день десятилетия Великой Октябрьской революции, во исполнение заветов вождя мирового пролетариата В. И. Ленина, усилиями трудящихся масс первого в мире рабочего государства Союза Советских Социалистических Республик заложена правительствами СССР и УССР Днепровская гидроэлектростанция, мощностью в 650 тыс. лошадиных сил,— могучий рычаг социалистического строительства СССР» — такая надпись была сделана на металлической плите, уложенной в фундамент плотины будущего гиганта.

На митинге, посвященном закладке Днепрогэса, глава Украинского государства Григорий Иванович Петровский сказал, обращаясь к рабочим:

— Знайте, что весь пролетарский мир смотрит на нас с надеждой. Помните, что трудящиеся принесли много жертв, чтобы иметь сегодня возможность заложить Днепрострой.

Да, внимание всего мира было приковано тогда к украинскому городу Запорожью. Страна Советов начинала одну из грандиознейших своих строек. Не было квалифицированных кадров, не было техники, не было опыта такого сложного строительства. Но советские люди решили покорить Днепр, заставить его работать на социализм.

Начиная с конца XVIII века, было составлено более 20 проектов шлюзования и использования энергии Днепра, но в условиях царской России они, разумеется, не могли быть претворены в жизнь. И вот теперь молодая Республика Труда, еще не окрепшая, не покончившая с разрухой, которую получила «в наследие» от проклятого самодержавия и после гражданской войны, начинала дерзновеннейшую эпопею.

Автором проекта, по которому строился Днепрогэс, был выдающийся русский энергетик Иван Гаврилович Александров. Жизнь его в царской России была нелегкой — ученый не мог найти настоящего применения своему таланту. А в советские годы он создал блестящие проекты комплексов Днепростроя и Чирчика, наметил пути решения еще более грандиозных задач — таких, как ирригация Заволжья, использование энергии Ангары и другие.

Александров участвовал в составлении плана ГОЭЛРО. а потом все силы отдавал для того, чтобы великий этот план быстрее был осуществлен, чтобы гениальные ленинские предначертания скорее воплощались в сталь и бетон.

Зарубежные недруги Страны Советов на все лады обсуждали начало строительства Днепровской гидроэлектростанции, по замыслу ее творцов, крупнейшей в мире, и были единодушны в своих прогнозах: большевиков ожидает неминуемый и полнейший крах.

Американские «спецы» острили: русские сооружают свой Днепрогэс так, как 2000 лет тому назад скифы строили свои курганы,— вручную. В лучшем случае, им понадобится 10—15 лет, чтобы завершить работы, но, вероятнее всего, завершить начатое вообще не удастся никогда…

А на Днепрострое разгоралось соревнование со строителями Магнитки и Харьковского тракторного за наибольшее количество уложенных за смену бетонозамесов. О вибраторах и прочей современной технике для уплотнения бетона на Днепрострое тогда и речи не было — полагались только на свои ноги. Юноши и девушки в огромных, выше колен, брезентовых сапогах топтались в бетонном месиве, весом собственного тела трамбуя вязкую массу. Сапоги обрастали пудовыми комьями, к концу смены, казалось, не было сил даже шевельнуть ногой. Но, превозмогая усталость, люди месили и месили бетон. Это было похоже на удивительный, нескончаемый и очень нелегкий танец. Когда лютовали морозы, когда небо и земля сливались в снежных вихрях, над участком, где велась укладка бетона, натягивали брезент, под этот своеобразный навес два паровоза с разных концов подавали пар и в этой «парилке» мужчины и женщины в промокшей одежде, в невообразимо тяжелых своих сапогах продолжали наращивать тело плотины.

Продолжение на следующей странице…